Константин Ковалев-Случевский
РОССИЙСКИЙ ПАГАНИНИ
(Первая скрипка России)
И.Е. Хандошкин
|
Ноты произведений
Ивана Хандошкина
Спб., 1796 г.
|
Жизнь многих российских музыкантов конца XVIII столетия окутана
легендами. Факты биографии бывают подчас искажены или утрированы, а нередко
значительно преувеличены. Чтобы докопаться до правды, «разглядеть» истинное
лицо композитора той эпохи, нужно порой, подобно реставратору живописных
полотен, «снимать слой за слоем», открывать сначала одну, потом другую
запись и лишь где-то под самый конец испытать радость от соприкосновения с
оригиналом.
Иван Евстафьевич Хандошкин не был исключением в этом отношении. Прожив жизнь
яркую, блистательную, он не оставил после себя ни архива, ни
автобиографических записок...
«Вся Европа, как Хандошкина скрипка, на разладе»,— произнес на одном из
светских приемов при российском дворе крупный сановник. Выражение это вскоре
станет крылатым — оно прозвучит через год после кровавой Аустерлицкой битвы,
унесшей множество жизней и показавшей угрожающую силу пресловутого
европейского «разлада» на заре XIX столетия, станет символом политики...
Казалось бы, инструмент — скрипка — к российской культуре прямого отношения
не имеет. Но нет же. На одной из фресок Софийского собора в Киеве,
датируемой XI веком, изображен музыкант, который сосредоточенно играет на
инструменте – «скрипице» – поразительно похожем на скрипку! Так же держит
его, так же прижимает к плечу, так же поставлены его пальцы, так же ведет он
по струнам смычком... Разве что форма инструмента чуть отлична. Нет еще того
изящного изгиба корпуса, что появился только к XVI столетию...
Скрипка заняла полноправное место в европейском музыкальном мире лишь в XVII
веке. «Она в музыке является столь же необходимым инструментом, как в
человеческом бытии хлеб насущный»,— заявил некий маэстро. В это же время
возродилась скрипка и в России.
На странице букваря Кариона Истомина, изданного в Москве в 1694 году, там,
где идет рассказ о букве «пси», явственно виден рисунок, изображающий
скрипача. «Музыка пение сладкое»,— гласит надпись, а под ней слаженно играет
ансамбль — гуслист, дудошник, бандурист и заправляющий всем — скрипач. Более
двухсот лет спустя, на заре XX столетия, эта картинка так понравилась
основателям известного московского «Кружка любителей русской музыки», что
они использовали ее как свою эмблему...
Скрипка в России XVII—XVIII веков была вспомогательным инструментом.
Скрипачи входили обычно в состав какого-нибудь оркестра — не более. В
западноевропейских странах была та же тенденция. И только когда такие
мастера, как Амати, Д. Гварнери или А. Страдивари научились из кленовых
досок создавать инструменты, обладавшие феноменальными музыкальными
достоинствами, начался взлет индивидуального скрипичного искусства.
Иван Хандошкин, для России, сыграл в нем немаловажную роль.
Позднее кто-то назвал его «русским Паганини», пытаясь присвоить ему, как
титул, имя гениального итальянца. Должно же было сделать наоборот: ведь
когда в 1804 году Иван Евстафьевич ушел из жизни, итальянский «демон
скрипки» еще только начинал свой путь к зениту славы.
Современником Хандошкина был и Иван Андреевич Батов, знаменитый крепостной,
скрипичных дел мастер. Вместе они добились блистательного взлета в России
искусства игры на «божественном» инструменте...
Издание
песен
с вариациями Ивана Хандошкина 1786 года.
Сколь это ни парадоксально, в XVIII веке выдающимся музыкантом мог стать
лишь представитель низших или «средних» слоев общества — служащий,
мастеровой или мещанин. Нет почти примеров, чтобы на музыкальной и, в
частности, на композиторской орбите появился выходец из родовитой знати.
И понятно почему. Музыкант-профессионал, а тем более свой, русский, считался
еще ремесленником, как бы необходимой принадлежностью, изысканным украшением
и придворным декором. Но отнюдь не творцом. Музыкант как бы аккомпанировал
быту двора, его жизни, но не был ею. Так же, как и актер.
Это совсем не значит, что среди крупных сановников или членов их семей не
играли на различных инструментах. Напротив, музыкальное образование было
развито весьма широко. И все же... Музыка была как бы времяпрепровождением,
роскошью, забавой.
Для сына портного — Ивана Хандошкина — она с детства была смыслом жизни.
Талантливый и трудолюбивый, «природный русский», как его позже
характеризовали современники, он в юные годы «охотился всегда к скрипке...».
Сначала его обучал итальянский скрипач Тито Порто, практиковавший в России,
а затем, пятнадцати лет от роду, в 1762 году, юношу принимают в придворный
оркестр. Не прошло и нескольких лет, как он получает звание капельмейстера и
первого камер-музыканта.
Начинается двадцатилетие в жизни даровитого скрипача, когда его имя
становится популярным и даже нарицательным. Хандошкин, или, как его еще
называли в разговорах, «Антошкин», ведет интенсивную концертную
деятельность. Его приглашают преподавать в музыкальных классах Академии
художеств – той самой, в которой в это время учится будущий композитор
Евстигней Фомин. Кто знает, может быть, именно муза Хандошкина отвлекла
одаренного Фомина от карьеры архитектора и живописца, и, вопреки настояниям
преподавателей, он стал позднее музыкантом...
Иван Евстафьевич обучает также и воспитанников театральной школы при
известном «Вольном театре» К. Книппера. Но главным для него являются,
конечно же, публичные выступления. Именно они приносят ему те несравненные
эпитеты, которыми наделяет его восторженная публика: «сильный скрипач»,
«искуснейший музыкант», «первоклассный скрипач-виртуоз», «замечательный
виртуоз на скрипке и плодовитый композитор» и т. д. и т. п.
Объявления в газетах регулярно оповещали о его сольных концертах. Так,
«Санкт-Петербургские ведомости» в 1780 году сообщали о предстоящем
музыкальном вечере следующее: «г. Хандошкин играть будет соло на
расстроенной скрипице». Опять упоминание о расстроенной скрипке! Да, да, о
той самой хандошкинской скрипке «на разладе». Что это значит? Неужели
прославленному мастеру не везло так же, как в ближайшем будущем не будет
везти Никколо Паганини,— у того, как мы помним, на концертах, бывало,
рвались струны. Неужели Хандошкину приходилось исполнять сложнейшие пьесы на
расстроенном инструменте? Вполне вероятно. Но почему же сам скрипач в
объявлении сообщает о факте расстройства заранее?
На это обратили внимание исследователи творчества Хандошкина. Нам кажется,
что на одном из важных и представительных концертов с Иваном Евстафьевичем
действительно мог произойти такой случай — спустились струны, возможно, не
все, а одна-две. Искушенная публика, конечно же, заметила нарушение строя.
Но мастерство виртуоза предотвратило срыв, что, естественно, многократно
возвысило гений исполнителя в глазах его почитателей.
В дальнейшем, наверное, Хандошкин уже специально настраивает скрипку,
используя «разлад» для демонстрации своего мастерства. Обычный настрой
четырех струн скрипки — квинтовый. Начиная с нижней струны, настрой идет
так: «соль» малой октавы, и вверх — «ре», «ля» первой и «ми» второй октавы.
Хандошкин мог нарочно нарушить этот строй и перевести его, скажем, в
квартовый или по терциям, наконец, перестроить одну-две струны. Что
происходило в результате? Чуть-чуть менялся тембр скрипки, появлялись новые
аккордовые сочетания, созвучия, которые, «помноженные на быстрые пальцы
мастера», рождали необыкновенные мелодии. Это то самое «чуть-чуть», которое
отделяет простую одаренность от гениальности. Свой настрой музыкант держал,
по-видимому, в секрете.
Как жаль, что мы никогда не сможем услышать «расстроенную скрипицу»
Хандошкина... А исполнял он на ней сложнейшие сочинения, и свои, и чужие.
Особо известны были его вариации на тему знаменитой «Камаринской» (Хандошкин
предвосхитил замысел Михаила Ивановича Глинки!), а также разнообразные
вариации на русские народные темы, которые неоднократно выпускались в виде
отдельных альбомов еще при его жизни.
Перед нами один из этих сборников. На пожелтевшей обложке — окруженная
замысловатой гравированной рамкой надпись: «Шесть старинных русских песен, с
приложенными к оным вариациями, для одной скрипки алто-виолы, сочиненный в
пользу любящих играть сего вкуса музыку придворным камер-музыкантом Иваном
Хандошкиным, изданные... в Санкт-Петербурге, 1786 года».
Среди разнообразных нотных изданий, которыми, как мы знаем, уже тогда в
российской столице были заполнены все книжные лавки, этот сборник занимал
особое место. И не только потому, что автор его виртуозно обработал
известные мелодии, показал, что народные песни можно исполнить на скрипке,
используя наитруднейшие технические приемы — сдвоенные ноты, неожиданные
звуковые скачки от громких аккордов до едва уловимых флажолетов,
напоминающие балалайку колкие «пиццикато», имитацию напева свирели,— а еще и
потому, что благодаря ему русская инструментальная музыка вырвалась,
наконец, из рамок узких домашних концертов, из круга элитарного
музицирования. Ее стали исполнять широкие круги музыкантов, у нее появились
многочисленные слушатели.
«Первый сочинитель и игрок русских песен» — так сам себя титуловал Хандошкин.
Он был известен не только в возникающих тогда в Петербурге музыкальных
клубах, явившихся новым ярким событием в культурной жизни страны, но и в
среде простого люда. Об этом свидетельствуют всяческие истории
анекдотического характера, которые имели в то время широкое хождение.
Например, одна из них повествовала о том, как Иван Евстафьевич отправился на
базар покупать новую скрипку. Купец продал ее за 70 рублей — сумму по тем
временам немалую. Но, узнав, что перед ним сам Хандошкин, торговец
благосклонно заявил: «Поиграй мне немного, я тебе скрипку даром отдам...»
Устроители домашних концертов всеми силами стремились «заполучить» Ивана
Хандошкина. Вечер с его участием считался «изысканным». Одно из таких
собраний, судя по дошедшим до нас сведениям, состоялось в доме генеральши
Н.А. Бороздиновой. Приглашены были две «звезды». Партию Альмавивы из
«Севильского цирюльника» исполнял князь Иван Михайлович Долгоруков. Тот
самый Долгоруков, который так успешно пел в павловских операх Дмитрия
Бортнянского, будущий писатель, автор воспоминаний, рассказывающих о
музыкальной жизни «малого» двора и многих крупных усадеб. Его тезка — Иван
Евстафьевич, выступал с собственными номерами, а также аккомпанировал
солисту на скрипке...
Известно, что не менее виртуозно Хандошкин играл на балалайке, на виоле, на
гитаре и сочинял музыку не только для этих инструментов, но и для
фортепиано. Писал он, кроме того, оркестровые произведения и, как упоминают
современники, целые балеты.
Где находятся ноты этих сочинений? Мы не знаем.
Карьера Хандошкина закатилась неожиданно. Он тоже, как когда-то Максим
Березовский, поддался на уговоры Потемкина и отправился в новую
малороссийскую столицу — Екатеринослав поднимать престиж проектируемой
музыкальной академии. Затея с академией оказалась неудачной, и скрипачу
пришлось вернуться в Петербург.
Перерыв в несколько лет, разрыв контрактов пошатнули его дела, да и возраст
уже давал о себе знать. Некоторое время Хандошкин проживал в Москве,
напротив Страстного монастыря (то есть на месте современной площади Пушкина,
где-то около знаменитого сытинского дома). «Почетный член» клубов был
вынужден объявлять через газету: «у придворного камер-музыканта Ивана
Евстафьевича Хандошкина продаются за сходную цену скрипки...»
Стареющий музыкант неоднократно обращался к императору с просьбой о
назначении ему пенсии. Тянулись годы, выплата денег задерживалась.
Наконец, однажды Иван Евстафьевич получил депешу, извещавшую, что 18 марта
1804 года он может явиться по инстанции за получением объявленного свыше
пенсиона. Хандошкин пришел, но войдя, прямо здесь, в чиновничьем кабинете,
упал бездыханно, скончался от «паралича сердца».
Так из рядов российских музыкантов ушел великий виртуоз, основатель русской
скрипичной школы. Сколько еще десятилетий в России не будет столь громкого
имени и столь популярного мастера игры на сем инструменте!
Поэт Д.И. Хвостов, со свойственной ему некоторой неуклюжестью, но
проникновенно и с любовью написал в своей эпитафии:
Прохожий! Здесь лежит Хандошкин — наш Орфей;
Дивиться нечему — у смерти нет ушей...
-----------------------------------------------------------------
Данная
публикация является авторской работой (частично вошедшей в книги)
Константина Ковалева-Случевского (Константина Ковалева). При использовании материала
или перепечатке любых отрывков (цитат) из текста в интернете -
ссылка (действующая!)
на данный сайт и
упоминание полного имени и фамилии автора -
Константин Ковалев-Случевский
- обязательны!
С иными правами можно ознакомиться внизу страницы в разделе "Copyright".
