ГЛАВНАЯ | HOME PAGE
Рублевка - название
Рублевка - Мневники
Рублевка - Хорошево
Рублевка - Конюшки
Рублевка - Татарово
Рублевка Троице-Лыково
Рублевка - зимой
Рублевка - Крылатское
Рублевка - конезавод
Рублевка - Колокола
Рублевка - герб Москвы
Рублевка - медведи
Рублевка - Св. Савва
Рублевка - Пушкин
Рублевка - Левитан
Рублевка - Волошин
Рублевка - Малевич
Рублевка - Бердяев
Рублевка - Горький
Рублевка - Сталин
Рублевка - А.Толстой
Рублевка - Тарковский
Рублевка - В. Ян
Рублевка - Л. Орлова
Рублевка: Президент РФ
Рублевка - маршруты
Рублевка - будущее

Содержание книги ›››

Константин Ковалев-Случевский

ДРУГАЯ РУБЛЕВКА
Тайны Царского пути
Виртуальное путешествие во времени и пространстве

 
ТЕКСТ КНИГИ: из главы 6, продолжение
 

Глава шестая. ГДЕ РУБЛЁВКЕ КОНЕЦ

Древние монеты или откуда пошел герб Москвы

Всё-таки не случайно Рублёвка ассоциируется с деньгами. С рублём, например. И хотя мы уже говорили о том, что никого отношения этот самый рубль к современному названию Царского пути не имеет, всё же оказывается, что без денег и здесь не обошлось.
Дело даже не в богатствах жителей запада Московии. А в происхождении древнерусских монет с определённым рисунком, который – ни много, ни мало – стал в дальнейшем гербом нашей столицы и центральной частью герба Российской Федерации. «Виновата» – опять! – Рублёвка.
К этому можно добавить, что конечный пункт Государевой дороги – Звенигород – был одним из центров изготовления денег на Руси: и на Рублёвке был свой «Гознак».
Но всё по порядку.
Нумизматам, историкам и некоторым любителям старины хорошо известны русские монеты конца XIV — начала XV столетия. Выпуск денег был одной из главных составляющих жизни государства и его политики. Например, автор данной книги склонен выдвинуть как гипотезу важнейшую причину (не отрицая, конечно же, и других причин) похода хана Тохтамыша на Москву в 1382 году. Причина эта была связана с финансами. Ведь тогда князь Дмитрий Донской впервые выпустил в Москве монеты (ему было дано такое разрешение из Орды). Первоначально они были анонимными, с надписью «печать князя великого», с изображением воина. А затем — не с именем хана-царя (которому они, собственно, в виде дани и предназначались, и как это было «положено»), а только со своим именем Московского князя — «Дмитрий». Если исходить из того, что «деньги правят миром», то столь дерзкое покушение на финансовые устои средневековой Орды могло быть решающим для последующего наказания с её стороны.
Деньги в виде дани получал тот, чьё имя указано на монетах. Он был хозяином. Для него они и чеканились. Вариантов быть не могло. Правила были очень строги, вплоть до того, что московские монеты надлежало выпускать более легкими, чем ордынские, в соотношении три русские к двум ордынским. И ведь на самом деле, после сожжения Москвы в 1382-м, князь Дмитрий Донской выпускал монеты только с именем Тохтамыша и с изображением петуха, а не воина...
Имя хана и арабские надписи на монетах являлись знаком лояльности к Орде (приведу вариант арабского текста на русской монете того времени: «Султан То[хтамыш] хан, да продлится его жизнь»). И даже удельные князья строго выполняли правила. Пример: Серпуховской князь Владимир Андреевич Храбрый, в битве с Мамаем сыгравший важнейшую роль, при этом долго печатал на своих монетах имя Тохтамыша (как, впрочем, и своё). Так в Орде могли идентифицировать тех, кто платит дань. Обозначено на монете — такой-то князь, значит, — заплатил и лоялен. К тому же можно отчасти определить — сколько заплатил. А пытающихся уклониться от дани этим нехитрым способом быстро вычисляли. Потому и Владимир Храбрый (как и другие удельные князья) почти до самой своей кончины чеканил ордынскую «легенду» на своих монетах.

Отдельное место в средневековой монетной «русской коллекции» всегда отводится деньгам, которые начал выпускать князь Звенигородский Юрий Дмитриевич. И хотя не всегда возможно определить — вышли те или иные из них «в народ» уже во время его удельного правления или только, когда он стал великим князем Московским, все же отделить их от монет других князей довольно легко. На них отчетливо читается — в разных вариантах написания — имя «Юрий».
Можно сегодня даже представить, как по Царской дороге в сторону Москвы едет обоз с серебряными монетами, только что отчеканенными в Звенигороде, для выплаты дани Орде. Чеканку производили из металла, привезенного Юрием после похода на Волжскую Булгарию. Богатый был человек, ничего не скажешь. Настоящий житель Рублёвки!
И вот тут важно отметить, что князь Звенигородский успешно вводил в «массовый денежный» оборот изображение всадника на коне, поражающего змия, которого потомки позднее сочтут за святого Георгия Победоносца. Речь идёт об изображениях на монетах, причем его собственных. Не всякий отважится при не очень дружелюбно настроенном великом князе штамповать свои деньги. Но Юрий это делал.
Добротные и полновесные, они разошлись по Руси. Металла было достаточно: поделился со старшим братом, но и себе оставил, сколько надо.
Другие князья не могли позволить себе такие военные походы или действия «по добыче драгметалла», даже монеты «давались» им с большим трудом (по финансовым соображениям). А Юрий делал их быстро и легко.
Всадник на монетах был в некотором роде портретом князя. Словно он на коне поражал Булгарского Змия (который, видимо, изображался на воинских знамёнах). Монеты мгновенно расходились по свету, входили в употребление. Русь жаждала торговли, больших оборотов товаров, развития. Приток капитала этому способствовал.

Что же сделал тогда его старший брат Василий Дмитриевич, великий князь Владимирский и Московский? Он тоже выпустил свои монеты. А в феврале — апреле 1425 года будет проведена унификация денежного дела, что-то вроде реформы. В Москве появился специальный монетный двор, определён был обязательный вес денег, который мог колебаться от 0,77 до 0,7 грамма, а для монет удельных — от 0,62 до 0,65 грамма. Стали выпускаться двуименные монеты (с именами двух князей, главным из которых был великий князь).
У Василия Дмитриевича на монетах Москвы также появилось изображение всадника на коне, его позже назвали так — «ездец». Ведь официально именно он — Василий — был в летописях назван «покорителем Булгар» (хотя там не был и в помине). Как же так! Он — покоритель, а на монетах — всадник, так напоминающий святого покровителя князя Юрия! Стереть его с денег уже было нельзя, уничтожить монеты также было трудно. Оставался единственный и самый беспроигрышный способ — забрать славу Юрия себе, поменяв местами имена в летописях.
Имена-то поменяли, но ассоциации со святым Георгием Победоносцем остались. И всё равно, как ни крути монеты, не укрепился в сознании людском даже намек на «Василия Победоносца»!
Это намного позднее святой Георгий на коне, поражающий змия, станет символом и гербом самой Москвы. Той Москвы, в которой не будет места потомству Юрия, князя великого, а также Звенигородского.
Таков странный и не всегда справедливый суд истории.
Был ли всадник с копьём в руках и на коне, изображённый на монетах Звенигорода, портретом самого Юрия Дмитриевича?
Очень интересный вопрос.
Не станем отрицать того простого факта, что такого всадника можно встретить не только на монетах Юрия Звенигородского. Пользовались этим символом почти все князья, которые решались на выпуск собственных денег. Да, оказывается, не только на Руси, а по всей Европе.
То есть русские в этом деле вовсе не были первооткрывателями. Скорее стали «участниками» какого-то древнего и очень интересного процесса утверждения своеобразной символики, которая привлекала правителей множества стран Средневековья и более поздних времен.
Речь идёт о таинственном изображении того самого «всадника на коне», которого можно встретить на многих монетах Средневековой Руси, включая монеты Юрия, и который так напоминал святого Георгия.
Специалисты-нумизматы, знатоки сфрагистики, историки называют этого персонажа так — «ездец».
Вот одно из доказательств, что это был ещё не святой Георгий: никогда «ездец» на монетах не изображался с нимбом. Подтверждение тому – история сохранила серебряное блюдо, которое принадлежало князю Юрию (ныне хранится в Государственном историческом музее). На нём как раз изображён именно святой Георгий Победоносец. Фактически тот же «ездец», но с отчетливо видимым изображением нимба, указывающего на то, что перед нами святой воин.
Куда же подевался нимб на монетах? Или его там вообще никогда не было?
Именно так и есть. Его там не было.
По всей видимости, произошла историческая «накладка» одного образа на другой. Приезжавшие позднее в Россию иностранцы, увидев на печатях государевых изображение «ездца», приняли его за святого Георгия Победоносца, о чём и оставили заметки в своих воспоминаниях. Это потом передалось и нам.
Но в Средневековой Руси никто и не помышлял о том, чтобы изобразить столь почитаемого святого без нимба.

«Ездец» становился изображением самого князя, сюзерена, властителя, прообраза царя, верховного правителя. Символика ассоциировалась с византийскими императорами.
Но главное то, что это был именно «ездец». То есть — правитель на коне. Только князь, имеющий крупный удел или ставший великим князем, мог на Руси иметь право, то есть позволить себе (по своему «сильному» положению) выпустить не только собственные монеты, но также изобразить на них всадника, иногда даже с короной на голове. Более низкий статус или положение такую возможность исключали!
Похожая ситуация была и в Европе, даже в прежние времена.
Так «верховой» правитель (сиречь — «верховный» правитель) стал очень важным символом власти, а потому позднее быстро перекочевал с печатей и монет прямо в герб Русского государства. Он прочно утвердился в гербовой символике, занял там своё место «в кругу» двуглавого орла и прочих изображений. А уже при Петре I был окончательно определен как святой Георгий.
На всё ушло, как мы видим, несколько столетий.
Кстати, не случайно позднее, уже в Российской империи, существовала официально утверждённая традиция изображать верхом на коне в виде памятников и статуй лишь верховных правителей, императоров. И только их. Никто другой долгое время не мог претендовать на право стать «ездцом», быть отлитым или высеченным верхом на лошади, то есть государем. То был явный отголосок древней традиции, прочно утвердившейся на Руси при сыновьях Дмитрия Донского (одним из которых был князь Юрий Звенигородский).
Всадники без нимба, с копьём или мечом в руках облюбовали своё место на печатях великих князей — Василия Дмитриевича и его сына Василия Тёмного.
Как мы уже говорили, существовали и «двуимённые» монеты — сразу двух князей (например, Юрия Дмитриевича и Василия Тёмного, когда они пытались договориться о власти), а на них, хоть и один — но всадник! При Иване III на печати (как ранее — на монетах) под всадником появляется ещё и поражаемый им змий.
Так кто же он, этот таинственный «ездец», изображение которого так распространено было в европейской цивилизации, да и на Руси?
Реального прототипа мы нынче уже и не найдём. Разве что лишь ассоциации с тем или другим персонажем истории. Но всадник был явно светским, так же явно — воином, конечно же — правителем (раз изображалась корона на голове), обязательно — победителем, в первую очередь — над злом или символом зла, которым как раз и становился поверженный змий.
«Ездец» выполнял охранительные функции. Это был символ силы и защиты, а значит — хорошего, доброго правителя, способного защитить своих подданных.
Можно сказать, что такой символ и такая монета могли отчасти выполнять функции оберега, что ведёт традицию изображения к очень древним корням. Христианство влияло на эту символику по-своему. Мы замечаем, что с течением времени появилось изображение нимба над головой всадника. Но первоначальная картинка явно другого происхождения.
Кесарю — кесарево. Это одна из разгадок «ездца» как символа!
Уже в русских источниках XVI и XVII столетий всадник запросто трактуется как портрет самого царя или даже его наследника. «А на другой стороне — государь сам» — типичная запись того времени под таким изображением. Или вот: «вырезано: царь на коне победил змия» (из объяснения подьячего Посольского приказа XVII века о государственных печатях).
Свою лепту в путаницу о всаднике внесли, как мы уже говорили, иностранцы, посещавшие русский двор. Приметив русские печати и монеты, они, естественно, видели и «ездца», поражающего змия. Один из таких послов — Иоганн Георг Корб — был в Москве в 1698—1699 годах и записал у себя в бумагах буквально следующее — будто на русской «копейке» изображен не кто иной, как «святой Георгий с копьём».
Да, мы знаем, что само слово «копейка» появилось в связи с изображением всадника с копьём на монете. Но кто сказал, что это был святой Георгий Победоносец?! Если это был он, то почему без нимба?!
Известно, что изображение святого Георгия официально было утверждено в России на государственной печати и гербе в виде наездника, поражающего змия (но обязательно с нимбом) лишь 8 марта 1730 года, во время утверждения гербов русских городов. Кстати, сегодня мы как будто бы лишились возможности официально называть святого Георгия своим покровителем. Ведь в государственных бумагах (в современном Законе о Государственном гербе России) написано, что на российском гербе изображается «всадник, поражающий копьём дракона», то есть «ездец», но не святой Георгий Победоносец (и, естественно, не «государь»).
Кто же тогда изображён на нашем нынешнем гербе? Неясно. Мы отчасти вернулись к Средневековью, даже не заметив, как символы святости, выработанные столетиями, ушли в небытие. Вот так.
Что ж, первоначально мы встречаем «ездца» на монетах даже и не с копьём, а с мечом или с птицей — соколом — на руке. Но не это важно. Пришедший с Запада (скорее всего, именно оттуда) символ активно распространился на Руси во времена Юрия Звенигородского.
А людская молва связала «всадника на коне» с именем этого князя. То есть, совершенно непредумышленно – с будущей Рублёвкой.
И не случайно.
Он имел доблесть, он владел наследственным правом на власть, он был воином и полководцем, он получил богатство после походов и возможность выпускать монеты (кстати, брат Василий, по причине Булгарского похода, вероятнее всего, именно ему обязан возможностью выпускать и свои деньги). Он не проигрывал сражений и побеждал врагов.
Да и «ездец» так уж напоминает любимого русскими святого — одноименного Юрию — Георгия — Егория Храброго!
И если история — это собрание мифов, то такой миф о всаднике-копьеносце и монете-копейке — один из самых интересных на Руси, и, в первую очередь, в перечне легенд о западном Царском пути.
 

(полностью тексты глав см. в книге)

Содержание книги ›››

На страницу "Рублёвка"

Данная публикация отрывка из книги "Другая Рублевка" является авторской работой Константина Ковалева-Случевского (Константина Ковалева), вышедшей в печатном виде. При использовании материала или перепечатке любых отрывков (цитат) из текста в интернете - ссылка (действующая!) на данный сайт и упоминание имени и фамилии автора - Константин Ковалев-Случевский - ОБЯЗАТЕЛЬНЫ! С иными правами или возможностями публикаций можно ознакомиться внизу страницы в разделе "Copyright".