Константин Ковалев-Случевский
ДРУГАЯ РУБЛЕВКА
Тайны Царского пути
Виртуальное путешествие во времени и пространстве
ТЕКСТ КНИГИ:
из главы 1, продолжение
Хорошово и пропавший дворец Годунова
Царское село Хорошево исчезло с карты столицы не так давно. Но уникальный
храм Живоначальной Троицы, построенный во времена Бориса Годунова, — чудом
остался. Когда-то, еще в 1970-е годы, автору данной книги приходилось
сражаться за выселение из церкви офсетной фабрики, печатный пресс которой
чуть не разрушил памятник.
Просвещенный государь Борис Годунов возвел в селе еще и деревянный дворец,
где как раз и можно было переночевать по пути в Звенигород (в конце XVI века
Хорошево уже принадлежало боярам Годуновым). Дворец не сохранился. Однако
можно предположительно очертить контур его расположения на обрывистом
берегу, неподалеку от современного входа в храм. Еще в древности отмечалось:
«А та церковь стоит у дворца».
Так уж получилось, что в XVIII веке тот, годуновский уникальный дворец
сгорел. Русский историк XIX века Иван Забелин писал: «В Хорошове существовал
деревянный царский дворец, подле церкви, в котором во времена охотничьих
отъездов, цари часто останавливались и выезжали нередко сюда на временное
летнее житье».
Еще одну церковь — очень похожую на Хорошевскую (но только пятиглавую) —
Борис Годунов построил в Вяземах, неподалеку от Звенигорода. Оба храма –
почти близнецы. Вероятнее всего их строили на Царском пути одни и те же
мастера. Да и расписывали – одни иконописцы.
На Хорошевской церкви есть одна необычная деталь. Храм украшен с внешней
стороны блюдами из родосского фаянса, специально привезенного по заказу
Бориса Годунова из Греции. Тогда эти блюда стоили немалых денег. Каждое из
них было вставлено в специальное углубление в кокошниках, ставших
красивейшей частью внешнего убранства церкви.
Еще в 1970-х годах автор данной книги фотографировал единственно оставшийся
осколок от подлинного блюда, с северной стороны храма. Сегодня реставраторы
сумели в основном восстановить старинные фаянсовые украшения, и этот «новодел»,
очень удачно напоминающий нам об истории, встречает всех, кто сделал
остановку рядом с резиденцией русских государей на будущем Рублевском пути.
Один голландский путешественник, живший в России в конце ХVI — начале ХVII
века, отметил кое-что в своих записках, рассказывая о Годунове. Иностранца
звали Исаак Масса, и он часто бывал в Хорошевском царском дворце.
«У него [Бориса Годунова] повсюду были прекрасные имения, – пишет
голландец... – в числе коих одно весьма красивое, на расстоянии мили от
Москвы, называвшееся Хорошево [у Массы написано — Gorossova. – К.К-С], что
значит красивый. И был дворец построен на горе у реки Москвы; здесь он часто
веселился, нередко приглашал к себе иноземных докторов и других подобных
людей, превосходно угощал их и дружески обходился с ними, нисколько не
умаляя своего достоинства».
В Хорошевском дворце происходило еще одно примечательное событие –
торжественная встреча плененного польско-литовскими войсками митрополита
Филарета – отца будущего царя Михаила Романова. Делегация в составе
митрополита Ионы, князя Д.Т. Трубецкого и окольничьего Ф.Д. Бутурлина
выехала ему навстречу. Празднование освобождения из Тушинского плена
происходило как раз в Хорошеве. Через день митрополит Филарет «с стану из
села Хорошева пошел в Москву».
В начале XVII века Хорошево принадлежало в числе вотчин инокине Марфе
Ивановне, матери будущего царя Михаила Романова. А позднее, соответственно,
когда юноша стал царем – перешло в дворцовое ведомство.
Особенно часто в Хорошеве бывал царь Алексей Михайлович (это уже XVII век),
который любил и здешнюю охоту, и здешнюю церковь. Праздники, связанные с
именем одного из самых почитаемых на Руси святых — Николая Чудотворца —
отмечались в приделе святого Николая Хорошевского Троицкого храма.
Другой придел церкви был назван по имени сына Бориса Годунова — Федора, он
носил имя одноименного святого Федора Стратилата (воина). Однако и сына царя
Алексея Михайловича также звали Федором, а потому и этот придел был также
весьма уважаем государем из новой династии Романовых.
В одном из старинных описаний того времени вновь упоминается дворец,
названный хоромами: «А малые вечерни слушал государь в Хорошеве, в хоромах».
Несколько лет понадобилось мне на то, чтобы установить с большей или меньшей
точностью местонахождение этого уникального произведения древнерусского
деревянного зодчества. Можно предположить, что дворец был не менее красивым,
чем дворец в Коломенском. Но изображения последнего сохранились, причем,
даже в цвете. Как же выглядел Хорошевский дворец? Увы, мы не знаем.
Итак, дворец располагался действительно подле церкви. Вообще Хорошево
занимало очень живописное и удобное место. В течение долгого времени оно
было богатейшим административным и культурным центром всего запада и
северо-запада современной Москвы. Само название говорит о том, что это было
«хорошее» село.
Собственно название Хорошево известно с XVI века. Поговаривают, что ранее
оно могло носить имя Беседы (было такое село на здешней Звенигородской
дороге, но куда-то исчезло, словно испарилось). Для выяснения – когда это
место стало особо значимым и вошло в состав Царского пути в Звенигород, нам
необходимо воспользоваться уникальным документом XIV столетия.
Владел этими землями тогда великий князь Московский Дмитрий Иванович
Донской. И завещал он их в 1389 году вместе со Звенигородом своему второму
сыну, уже упомянутому нами – Юрию Дмитриевичу (Звенигородскому). В своей
духовной (завещательной) грамоте Дмитрий Донской написал: «А се даю сыну
своему, князю Юрью, Звенигород со всеми волостми, и с тамгою, и с мыты, и с
бортью, и с селы, и сo всеми пошлинами… А из Московских сел даю сыну своему,
князю Юрью: село Михалевское, да Домантовское, да луг Ходыньский…»
Последнее из перечисленных в грамоте названий – Ходынский луг – имеет прямое
отношение к будущему селу Хорошево. Вся местность вокруг называлась тогда
именно так, да и речка тут протекала – Ходынка. Соседними землями у
Москвы-реки владел не менее известный человек, герой Куликовской битвы князь
Владимир Храбрый. И очень важная деталь – князь Владимир по желанию Дмитрия
Донского был назван «равным братом» князю Юрию Звенигородскому. Они оба
вошли в историю как выдающиеся полководцы.
Вот почему столь важное значение приобрела эта часть Звенигородской дороги
еще в конце XIV столетия. Основные земли до самого Звенигорода принадлежали
фактически одному человеку – князю Юрию, который ездил по этому пути в свой
удел регулярно. Так и зарождалась будущая Рублевка – в виде главной
подмосковной «трассы». И можно предположить, что уже тогда в некоем селе на
месте будущего Хорошева (пусть даже это и были с XV века так называемые
Беседы) существовали хоромы для остановок княжеского кортежа – прообраз
будущих царских палат.
А у дворцов времен Годунова и Алексея Михайловича была и дальнейшая история.
Царевна Софья, спасавшаяся с младшими братьями от стрельцов во время
Хованщины в Саввино-Сторожевском монастыре в Звенигороде (то есть,
перемещавшаяся по Звенигородской дороге неоднократно), решила обустроить
Хорошево, как место, удобное для временного придорожного пристанища. Новые
хоромы она затеяла строить в 1688 году. Известно, что новое строительство и
дополнительные перестройки осуществлялись здесь в 1729 и в 1744 годах. Столь
значительное внимание к селу означало его важность на данном Царском пути.
Однако время меняло многое.
На заре XVIII века не менее значимым центром этой части будущей Рублевки
стало соседнее село Троице-Лыково – усадьба Нарышкиных. Но после того, как
Петром I вся Россия была поделена на губернии (8 губерний, одна из главных
– Московская), в Московском уезде (который на западе плавно переходил в Звенигородский уезд) проявилась Хорошевская волость (волость –
подразделение уезда, центра губернии, являющаяся соответственно центром
крестьянского самоуправления).
В XIX веке в Хорошевскую волость входили почти все окружающие село деревни.
Через само Хорошево как раз тогда параллельно и проходил дублер важнейшей
подмосковной дороги – Звенигородский тракт, старинный Царский путь, будущая
Рублевка. Здесь же, кроме волостного правления, находилось здание земского
начального народного училища, располагались казармы двух кавалерийских
полков. Не так давно, уже в XX столетии, остававшиеся жители села еще
помнили парфюмерную фабрику и химзавод с аптекой фирм Келлера и Немзера,
хлебопекарню Петрушина, трактир Данилова, чайную Фролова.
Главным доходом для здешних жителей оставались продукты земли, в основном,
овощи и сено с Хорошевских сенных покосов. Интересно, что сельчане много
занимались «ломовым и легковым извозом», то есть перевозкой грузов и людей.
Вот почему в Серебряном бору находилась конечная станция московских
извозчиков. Не случайно в данных за 1869 год указывается, что на жителей
села приходится 71 лошадь.
Особо интересны были крестьянские дома и постройки села Хорошева,
зафиксированные на фотографиях до их сноса. Многие из них имели возраст до
200 лет. Почти на всех домах сохранялись украшения карнизов и окон, которые
представляли художественную ценность.
Перед тем как накануне печально известной Московской Олимпиады 1980 года в
срочном порядке сносились, а иначе говоря – бесследно уничтожались последние
московские села и деревни, мне удалось сфотографировать некоторые деревянные
постройки. Теперь, как немой отпечаток истории, лежат на моем столе
фотографии прекрасного дома, где жили священники Троицкого храма,
пятистенка, где провели последние дни потомки тех самых Фроловых, что
содержали здесь трактир, а также радовавшей глаз своими резными украшениями
избы мастеровитого хозяина, не поленившегося вырезать из дерева
древнерусскими буквами видную издалека надпись на самом верху мезонина: «А
се дом Ивана Барулина».
Хозяйка дома Фроловых показывала мне место где была кухня, зала для
посетителей, в которой собирались во воскресениям жители, пили чай,
обсуждали свежие новости. Словом, где кипела жизнь, о которой ныне уже
ничего не напоминает. Однажды она подарила мне громадное блюдо Кузнецовского
фарфора – старое, изморщиненное от времени и от многочисленных следов вилок
и ножей. На этом блюде подавали кушанья, ставившиеся на середину стола. Вот
и все, что осталось от ТОГО села Хорошево...
Троицкую церковь в Хорошеве закрыли в начале 1930-х, и открыли в ней клуб.
Именно тогда и было уничтожено внутреннее убранство храма, осквернены
могилы вокруг него.
Во время Великой Отечественной, в небе над селом в неравный бой с фашистами
вступил наш самолет. Летчик сбил немецкий истребитель, но сам геройски
погиб. И был с почестями захоронен здесь же на кладбище у церкви. Ныне и
его могила исчезла.
Также была уничтожена Хорошевская горка. Ее срыли и построили на этом месте
панельный «блокхауз».
Еще в 1950-е годы, один из архитекторов, планировавших перестройку
микрорайона Хорошево-Мневники, поместил статью в журнале «Архитектура и
градостроительство Москвы», в которой восторженно восклицал: «Даже
старожилы не узнают своих родных мест!» Заметьте, с восклицательным знаком в
конце! О, как он был прав! Узнать исторические Хорошевские окрестности стало
невозможно. Исчезли приметы старинного Звенигородского тракта. На некоторое
время тогда в мусорную свалку превратился красивейший, высокий берег
Москвы-реки.
Но гордо возвышался знаменитый, хоть и не действующий, «годуновский»
Троицкий храм.
Определить приблизительную дату постройки этой церкви удалось искусствоведу
М.А. Ильину после того, как им были найдены в бывшем монастырском соборе
села Фаустово Бронницкого района Московской области сосуды с надписью:
«Повелением благоверного государя царевича князя Федора Борисовича всея
Руси сделаны сии сосуды в церковь живоначальной Троицы в село в Хорошево
лета 7106 (1598)».
Это был год вступления Бориса Годунова на царство. Сосуды были изготовлены
скорее всего уже для построенного храма. Следовательно, начали возводить
его много ранее. Ильин первым же отметил сходство в отделке церкви Троицы в
селе Хорошево с отделкой Успенского собора Московского Кремля.
В середине XVII века наблюдался новый этап в русском зодчестве. Началось
строительство небольших каменных храмов в Москве и в боярских усадьбах.
Именно эти Московские усадебные храмы до нас полностью не сохранились. Среди
них особо выделяются храмы в усадьбах Годуновых. Первым каменным
годуновским сооружением считается храм села Спасс-Михнево под Коломной
(Московская область, 1593 г.). Вторым является храм в Хорошеве (до 1598
г.). А третьим – уже упомянутый нами храм в селе Вяземы в Голицыно. Все три
годуновские церкви принадлежат к одному типу, очевидно, сооружались одними
строителями и почти одновременно.
К концу XVI века соединились два течения русской архитектуры –
возрождающийся тип храма-клуба и новый тип храма-шатра. Две эти традиции и
породили годуновские памятники. Они представляют смешение двух этих типов,
имеют с юга и севера по одному приделу. Все помещения несут изящную
архитектурную обработку, были особо украшены и богато расписаны. В этих
церквях нет столбов, поддерживающих потолок. Вместо них имеется крещатый
свод. Высокие крыши основного храма и приделов подчеркнуты многими рядами
удивительных по красоте кокошников, созданных по принципу пирамиды.
В Спасе-Михневе имеется один ряд кокошников, в церкви села Хорошева их
много. Основной храм имеет пять рядов по 12 кокошников, всего – 60, а
приделы включают 3 ряда по 9 кокошников – всего 52 (по всей церкви – 112
кокошников).
План реставрации 1845 года показывает, что храм имел не только высокий
подклет, но и галерею (гульбище) вокруг всей церкви. Остатки арок подклета и
галереи можно видеть и теперь на южной стороне храма. Хотя теперь все
входы, подклет и арки заделаны, а потому неизвестно – какими в точности они
были. Колокольня 1745 года и расширенная трапезная 1845 года закрыли церковь
с юга. Храм имеет осадку. Когда-то входная лестница имела двенадцать
ступеней, а сейчас их только восемь.
Внутреннее убранство церкви не сохранилось. Кроме приделов Николая
Чудотворца и Федора Стратилата здесь был престол, освященный во имя Ильи
Пророка.
С того момента, когда Троицкий храм был закрыт, а в «здании клуба» стали
показывать кино и устраивать танцы, на время замерла духовная жизнь
окрестных деревень. На весь Северо-запад Москвы только и осталась одна
действующая церковь Всех Святых – у станции метро «Сокол». А это от
Хорошево – далеко. Старая рублевская Москва и Подмосковье словно потеряли
свое исконное древнее лицо, и в результате из жизни и сознания людей уходило
понимание Храма – как особого места, без которого тысячелетие нельзя было
представить себе ни бытия, ни становления культуры или воспитания.
Москва с ближайшим Подмосковьем в прошлом столетии, если было бы можно
взглянуть на них с высоты, могли показаться гигантским лесом, поросшим
маковками церквей. «Сорок-сороков» – это сонм храмов и соборов, престолов в
них освященных. Многие из них были трех и пятиглавыми. А это значит –
тысячи маковок...
И вокруг Московии – еще больше...
И по всей России – во сто крат...
И даже на всем белом свете...
Ныне в Хорошевской церкви
снова бьют колокола. Помнится, каким событием стал для всех прихожан день,
когда привезли их и подняли на колокольню. Они были новыми, старые не
сохранились. Но звон остался прежним. Удар колокола – и окрестные улицы
словно пробуждаются. Звон этот достигает самой глубины сердца, тревожа и
волнуя, какими бы проблемами не были мы заняты в этот момент.
Главным престольным праздником в селе Хорошево всегда была Троица. На
торжество в заново перестроенном микрорайоне Хорошово вдруг раздается
колокольный звон. С самого утра в воскресение тянутся люди в сторону реки,
туда, где стоит старинный храм, единственный усадебный храм конца XVI века,
который сохранился в современной Москве.
Уже с раннего утра у церкви собираются старушки. Поговорить о житье-бытье,
поделиться новостями. Во дворике теперь все убрано, чистенько, посажены
цветы, построен домик. Кто-то сидит на лавочке в задумчивости, кто-то кормит
голубей, которых всегда много, ибо в московских приходах голубей почитают
особо – ведь он, как известно, символ Духа Святого, и именно так изображался
на поздних русских иконах. Одна старушка молится, другая разъясняет что-то
соседкам. Есть и молчаливо стоящие у ворот храма, с едва заметно протянутой
рукой. Нет-нет, да и положит проходящий в эту руку несколько монет.
Нищие нынче не редкость. К блаженным и неимущим, калекам и странникам
испокон века в России проявлялось удивительное внимание. Подать милостыню –
значило сделать добро, богоугодное дело. И досадно, что просят подаяния
старики и старухи с изморщиненными от времени и жизненных трудов лицами.
Мы порой по-разному толкуем бытие тех, кто, как это ныне принято говорить,
живет «за чертой бедности». Нищих порой обличают с экрана телевизора, о них
ходят легенды и рассказы, как о мошенниках. Однако следует сказать, что
состояние нищего – крайнее. Вот почему он просит подаяния. Для христианина
это означает, что просто он уже не может работать сам, обеспечить себя,
заработать на хлеб.
Никогда не забуду случай, происшедший со мной неподалеку от Троицкого храма,
то есть – на Рублевском пути, хотя было это довольно давно, когда были
совсем другие, еще советские деньги. Мне нужно было купить зеленый лук. На
импровизированном рынке у остановки я подошел к одной старушке, рядом с
которой не было ни одного покупателя. Перед ней лежали три-четыре пучка.
- Почём лук? – спросил я.
- Пятнадцать копеек пучок.
Я протянул ей рубль и забрал пучок лука. И тут произошло нечто неожиданное.
Она стала долго шарить по карманам, словно пытаясь что-нибудь отыскать. А
потом сказала:
- А у вас мелочи нет? Сдать нечем.
И вдруг я сразу все понял. И… несколько растерялся. Так неожиданна была
отгадка.
У нее просто-напросто не было денег. Совсем. Ни копейки!
Она пришла, чтобы заработать свои шестьдесят копеек. На хлеб. На жизнь.
Что сделал я? Конечно же, решил «сделать свое доброе дело», и самоуверенно
произнес:
– Не надо сдачи. Спасибо. Возьмите рубль.
Но тут же услышал ответ, который уже никогда не забуду. Он стал для меня
настоящим уроком, ибо моя самоуверенность тут же исчезла, в этом смысле – на
всю жизнь.
– Нет, не возьму. Не могу, милый, побираться. Я ведь православная. Пока могу
еще работать – буду работать. Милостыню можно просить, если уже немощен. Ты
лучше купи мой лук, а просто так я деньги не возьму...
Вот и вся мораль относительно нищих людей. И теперь если сердце мне
подсказывает – этот человек немощен или не может сам заработать на что-то
или для чего-то – то я даю. И прихожане в храмах, как правило, знают – кому
нужно подать, кого и чем – поддержать.
Фрески в Троицком Хорошевском храме не сохранились... А когда-то они
славились. Роспись в храме была сплошная, покрывала все стены и потолочные
перекрытия. В старой части церкви она существовала еще с годуновских времен.
Было много интересных росписей XVIII, XIX, и даже XX-го века.
В 1930-е годы, будто бы готовя церковь к последнему крестному пути,
несколько лет усердно трудился над обновлением росписей крестьянин села
Мневники иконописец Ермолай Федоров. Много времени и сил ушло у него на
завершение труда. Но едва он закончил фрески, как тут и подоспел приказ о
закрытии храма, и… об уничтожении настенных изображений.
По словам жителей, рабочие, переделывавшие храм под клуб, четыре раза
замазывали фрески краской, так как сквозь нее просвечивались лики святых.
Тогда же пропала и вся утварь церкви, большой крест с главного купола,
представлявший немалую ценность, иконы и колокола.
Погибла (к счастью, как оказалось, лишь на время) и замечательная акустика
Троицкого храма в Хорошеве, о которой много говорили. Даже проектировщики
Дворца Культуры автозавода имени Лихачева не раз приезжали сюда для изучения
акустических секретов древних мастеров.
Теперь все вернулось вновь.
Однажды, в конце 1980-х, когда я был на одном из научных симпозиумов в
Париже, мне довелось познакомиться с православным священником, который
служил во французской столице, а также поодаль от нее – в местечке Мармелон,
где находится кладбище русских солдат, защищавших и в первую мировую войну
Францию по союзному договору. Более тысячи убиенных русских лежат там и по
сей день. Удивительно также, что знаменитое Свято-Сергиево подворье в Париже
находится на улице, носящей имя Рю де Криме, что значит – Крымская. Там и
жил отец Георгий. Он был иконописцем. И у него была своя мастерская, с
учениками.
Во время моего рассказа о. Георгию о том, как открываются приходы в Москве и
как они живут-бытуют, вдруг родилась идея помочь не имевшим средств
полуразрушенным московским храмам. Так началась работа, которая стала одним
из важных действ иконописной мастерской отца Георгия в начале 1990-х, да и
мне пришлось потрудиться над организацией всего этого. Выбор наш пал как раз
на храм Живоначальной Троицы в бывшем селе Хорошеве, что на исторической
Рублевке. Иконописцы из Парижа взялись расписать фрески в старинном храме.
Работа нелегкая и ответственная. Мало кто за всю историю советской власти
брался за новое создание фресок по настоящей древней технологии. Само по
себе это событие было уникально именно возможностью увидеть все так, как это
происходило столетия назад. Решили тогда даже открыть Академию фрески в
России. Приезжали по моему приглашению в Хорошево разные люди, например,
японские и итальянские иконописцы (из Римини, из тамошней древнейшей
Фресковой академии), уже популярный в то время художник Никас Сафронов,
который проявил настоящий к этому интерес.
Работы тогда начали, но, как это водится, средств не хватило. Расстояние
между Москвой и Парижем также стало некоторым препятствием. Одни только
оформления виз отнимали уйму времени. Закончить полную роспись храма в
технике «буона фреска» (чистая фреска) мы так и не смогли. Позднее церковь
Троицы все же расписали, но уже по современной технологии. Однако, если
войти в храм, то с левой стороны на задней стене можно увидеть оставшиеся
фрески, созданные интернациональной командой, в том числе – русскими
иконописцами XX века из Парижа.
Хорошево
и окрестности. Немецкая аэрофотосъемка 1941-1942 гг.
(полностью тексты глав см. в книге)
Содержание книги ›››
На
страницу "Рублёвка"
Данная публикация отрывка из
книги "Другая Рублевка" является
авторской работой
Константина Ковалева-Случевского (Константина Ковалева),
вышедшей в печатном виде. При использовании материала
или перепечатке любых отрывков (цитат) из текста в интернете -
ссылка (действующая!)
на данный сайт и
упоминание имени и фамилии автора -
Константин Ковалев-Случевский
- ОБЯЗАТЕЛЬНЫ!
С иными правами или возможностями публикаций можно ознакомиться внизу страницы в разделе "Copyright".
