Звенигородский чин
Исполняется 600 лет со дня кончины святого Саввы
Сторожевского, монастырь которого посещает полмиллиона человек в год
Елена Яковлева - интервью с
Константином Ковалевым
(Ковалевым-Случевским)
"Российская газета" - Неделя №4543 от 13 декабря 2007 г.
О жизни св. Саввы Сторожевского написал еще Александр
Сергеевич Пушкин. Но во времена СССР его пересказ Жития святого на русский,
в отличие от большинства других произведений поэта, постарались не доводить
до широкого круга читателей.
Между тем преподобный Савва Сторожевский - явление в русской истории
поистине уникальное. И неслучайно 16 декабря православная церковь намерена
широко отметить 600 лет со дня его преставления, а Патриарх Алексий II будет
служить в монастыре праздничную службу.
Недавно в серии ЖЗЛ вышла книга "Савва Сторожевский". О попытке посмотреть
на эту личность и события далекой истории современными глазами "РГ"
рассказывает ее автор, историк и писатель
Константин Ковалев (Ковалев-Случевский).
Житие от Пушкина
Российская газета: У вас были великие предшественники. Пример первого
светского внимания к фигуре преподобного Саввы показал нам Александр
Сергеевич Пушкин, сделавший краткий пересказ Жития святого на русский.
Константин Ковалев: Да, Пушкиным написано "Житие Саввы Игумена", в
советский период почти неизвестное читателю. Видимо, появление этого текста
было связано с тем, что Пушкин жил в Захарове, имении Ганнибалов рядом со
Звенигородом. Известно, что в детстве он наверняка не раз бывал в монастыре,
основанном игуменом. И впечатления могли остаться сильные, у него ведь в
черновиках и записках все время мелькает образ некоего старца. Исследователи
говорят, что Пушкин собирался написать большую поэму, связанную с ним.
Пересказывая житие преподобного Саввы на современный русский, он не старался
сделать его особо светским. До сих пор не ясно, для чего это все делалось,
но одна из подсказок находится в черновиках "Евгения Онегина", где вместо
эпитафии "смиренный грешник Дмитрий Ларин" вначале стояло "Сава Ларин".
Именно так "Сава" - с одной буквой "в" - долгое время писали имя
преподобного в старых документах.
РГ: Но что общего у Дмитрия Ларина со смиренным старцем Саввой?
Ковалев: Содержательно - ничего. Но характерно, что у Пушкина эти
слова словно напоминают имя преподобного Саввы.
РГ: Знаете, есть избитый пример расколотости светской и духовной
России: Пушкин ничего не слышал о своем современнике Серафиме Саровском. Но
вот зато, оказывается, знал о преподобном Савве.
Ковалев: Многие судят об истории так, будто во времена Пушкина был
Интернет и было легко ориентироваться в жизни, а за нашествием Тамерлана
следила со спутника система джипи-эс.
Интрига и благочестие
РГ: Почему вы решили писать книгу о преподобном Савве в серии ЖЗЛ?
Ковалев: Меня поразило, что монастырь посещают до полумиллиона
человек в год. Больше паломников только в Троице-Сергиевой Лавре и
Дивеевской обители. Стал изучать материалы, понял, что о святом только
страничка-полторы текста. Взялся за работу, и сразу пожалел: нет почти
никакого материала.
РГ: ЖЗЛ - серия научно-художественных биографий. Книги в этой серии
не имеют права быть скучными. Сюжет должен содержать какую-то интригу,
неожиданность, однако основанную на фактах, не завиральную. Как вы искали
это в жизни святого, да еще при недостатке фактического материала?
Ковалев: Я решил попытаться реконструировать историю, проецируя на
время жизни преподобного сведения из церковных, исторических, летописных
источников, архитектурных исследований, искусствоведческих изысканий,
археологических находок. Вот святой благословляет звенигородского князя Юрия
на поход против булгар, в котором он скорее всего стратегически "союзничает"
с Тамерланом. Вот "русский Медичи" возвращается из похода с булгарскими
мастерами, одними из лучших в то время во всей Евразии. Вот в Звенигороде
начинается великая иконопись преподобного Андрея Рублева, он пишет
знаменитый Звенигородский чин. Вот печатаются первые монеты с изображением
св. Георгия Победоносца, будущего покровителя Москвы. Вот строятся четыре
каменных храма раннемосковской архитектуры. Вот подводы с серебром и золотом
двинулись в Константинополь в помощь Византии, борющейся против захватчиков.
Вот звенигородский князь подписывает договор со старшим братом, великим
князем Московским, которого он должен сменить на престоле. Совмещение всех
этих событий неожиданно дает объемное изображение. Своего рода историческую
реконструкцию. Имеет ли право на существование такой жанр? Мне кажется, что
да. Он эвристичен и дарит неожиданные открытия. Вот, например, проясняется,
что звенигородский князь Юрий Дмитриевич под духовным руководством
преподобного Саввы практиковал идею нравственного правления или
"благочестивого княжения".
РГ: Вас послушать, преподобный Савва - наше древнерусское все.
Ковалев: Почему нет?! А как имя святого прозвучало во времена царя
Алексея Михайловича! Спасенный во время опасной охоты на медведя от смерти
старцем-монахом по имени Савва, которого по расследовании не нашлось в
монастыре, царь оторвался от разгульных охот и устроил в Звенигороде
"небесную резиденцию", свое личное "государево богомолье". Построил внутри
монастыря царские и царицыны терема. Пел на клиросе, руководил службой.
А совсем уж особая история с детьми Наполеона. Эжену Богарне, приемному сыну
французского императора, ночевавшему в монастыре по взятии Звенигорода,
явился старец, велел остановить грабеж обители, сказав, что он останется
живым, а потомки его станут служить России. И действительно, он единственный
из главных полководцев Наполеона остался живым, а сын его, Максимилиан,
герцог Лейхтенбергский, приехав в 30-е годы в Россию, встретился с
лейб-гусаром Новосильцевым и попросился поехать в город Звенигород. Вскоре
он женился на дочери Николая I, а потомки Богарне приняли православие.
Матушка Елизавета, герцогиня Лейхтенбергская, наша современница и потомок
Богарне - ныне монахиня православного монастыря недалеко от Парижа, я с ней
переписываюсь.
Солярис в Звенигороде
РГ: Судя по некоторым прототипическим историям, звенигородские
сюжеты, в частности история колокольного мастера, вдохновили Андрея
Тарковского, снявшего "Андрея Рублева".
Ковалев: Тарковский очень много снимал рядом со Звенигородом. Помните
последний кадр "Соляриса". Этот дом, символ Земли, образ которого Океан
посылает герою напоследок, он же прямо у стен монастыря внизу снимался...
У режиссера во время съемок фильма о Рублеве на столе лежала книга о
Франциске Ассизском. Если бы тогда что-то можно было знать о преподобном
Савве, я думаю, у него на столе лежало бы Житие последнего, написанное
Маркеллом Хутынским.
РГ: Наверное, Борис Зайцев не случайно написал в эмиграции повесть
"Преподобный Сергий Радонежский" - своего рода светское житие святого.
Оглядываясь на историю, мы обычно пытаемся ответить на вопрос: "Кто мы?".
Это всегда дополнительный ресурс самоидентификации. На какие современные
вопросы вы отвечали, описывая преподобного Савву?
Ковалев: Сегодня время прагматиков, которым что чудеса, что
фантазии... Но Звенигородское шоссе - раньше дорога Царей Богоизбранных -
сегодня называется Рублево-Успенским. И хорошо бы его обитателям не
забывать, что преподобный Савва, наставляющий князя Звенигородского в
благочестивом княжении, советовал защищать слабых и нищих. Иначе не достичь
высших благ.
Свеча за Россию
Гражданская акция "Свеча за Россию" в рамках юбилейного года преподобного
Саввы Сторожевского пройдет в субботу в Москве и ряде других российских
городов.
За час до вечернего богослужения в храмах участники акции зажгут на
специальных постаментах под открытым небом свечи о благоденствии Отечества,
служить которому завещал святой.
Организаторы надеются, что "Свеча за Россию" объединит горожан разных
возрастов, социальных и профессиональных групп и будет способствовать
восстановлению традиционной для России культуры патриотизма, основанной на
духовных ценностях и межнациональном согласии.
http://www.rg.ru/2007/12/13/savva-kniga.html
