В 1918—1922 годах новое советское правительство приняло решение о национализации монастырских владений, конфискации церковных ценностей и вскрытии главных православных святынь — мощей преподобных старцев. Этому естественным образом воспротивились некоторые христиане, которые пытались словами убедить погромщиков в том, что они совершают непоправимую ошибку.

    Люди эти — хранители православных традиций — словно бы встали на защиту Отечества. Только это была духовная брань, хотя на пороге уже маячила другая война, именуемая в истории Гражданской. Революция породила волну ненависти, в итоге которой пострадало такое количество невинных, которого мировая история до этого не знала.

    Так произошло и в Звенигороде. 17 марта 1919 года в городе собрался местный съезд советов рабочих и крестьянских депутатов, который, следуя указанию свыше, принял решение о вскрытии мощей преподобного Саввы Сторожевского. Недолго думая, все 100 депутатов съезда прямо с заседания отправились в монастырь, дабы осуществить свой замысел. Собралась толпа ротозеев. Рака старца была вскрыта, и из неё достали череп и кости святого. Люди в военной форме много смеялись и раскладывали их то так, то сяк — «чтобы было смешнее». 

    В то время бывший в монастыре игумен Иона немедленно написал рапорт о случившемся настоятелю монастыря — епископу Можайскому Дмитрию. А уже 20 марта активисты развешивали в Звенигороде объявления о том, что каждый желающий может увидеть — как их обманывали эти «церковники».

    Сохранилось свидетельство одного из местных крестьян, который сокрушался о том, что довелось видеть ему во время вскрытия святынь: «Я видел косточки в очень плохом виде, они лежали в большом беспорядке, все собранные и смешанные в кучу. Мне было крайне тяжело на это смотреть, и я все время плакал... Посмотришь, поплачешь и пойдешь из собора. Было очень тяжело».

    Группа прихожан написала заявление в Наркоматы внутренних дел и юстиции, где пожаловалась на вызывающие и оскорбительные действия местных властей. «Грубость и издевательство членов комиссии по вскрытию мощей, — писали люди, — дошли до того, что один из членов комиссии несколько раз плюнул на череп Саввы, останки которого составляют святыню русского народа». Заявители просили «раку оставить на том же месте, где она находится в настоящее время. Исполнением таковой просьбы общины будет хоть несколько удовлетворено глубоко оскорбленное чувство православно верующих членов ее».

 

    В апреле 1919 года уже сам патриарх Тихон обратился непосредственно к председателю Совнаркома — Ульянову-Ленину с гневным заявлением: «Вскрытие мощей нас обязывает встать на защиту поругаемой святыни и вещать народу: должно повиноваться более Богу, нежели человекам».

    А в Звенигороде тогда письмо-жалобу подписали 113 человек, среди которых были оставшиеся монахи обители и местные жители. Почти всех их в дальнейшем, особенно в 1930-е годы, ожидала самая страшная участь.

    Но ничего не помогло. Уже 5 апреля мощи старца Саввы были увезены из монастыря. Тогда люди написали заявление прямо в Совнарком. В ответ появилось «дело о вскрытии святых мощей преподобного Саввы», которое распорядился начать лично Ленин.

    За «дело» взялся «товарищ» И. Шпицберг, считавшийся уже тогда знатоком борьбы с религиозными предрассудками. Он же занимал должность следователя VIII ликвидационного отдела Наркомата юстиции. Полтора месяца допрашивали свидетелей и братию монастыря. И оказалось... что все заявители вдруг уже ничего кощунственного в действиях комиссаров не припоминали.

    Ясно было — откуда «ветер дует». По воспоминаниям современников, Шпицберг всех допрашиваемых попросту «запугивал, угрожал сгноить в тюрьме». А игумен Иона рассказал следующее: «Мне самому, когда я служил в военном ведомстве, неоднократно приходилось производить следствие и самому судить. Следователь должен говорить языком обвиняемых. Шпицберг записывал собственноручно и мне не давал читать... угрожал мне... Меня оскорбил гражданин Шпицберг, который сказал, будто бы я обращался к нему с просьбой: если монастырь закроют, то я не знаю, где существовать. Я никогда не обращался и Шпицберг совершенно изменил мои слова...»

    Следователь «разобрался» быстро. Решение уже было готово заранее. В июне 1919 года уездный съезд советов принял решение о закрытии монастыря. «Признавая, что монастыри являются не только все еще пылающими очагами контрреволюции и отживших суеверий, но и местами растления гражданской нравственности, — поручить Звенигородскому Совдепу в течение не позже месяца от сего дня выселить все монашеское население из монастырей Звенигородского уезда, просить центральную власть по тем же мотивам подобные же меры провести по всей Советской России и монастыри передать на нужды просветительные и лечебные для детей трудящегося населения...»

    Звенигород призывал закрыть все монастыри России! Об этом доложили Ленину.

    И Саввино-Сторожевский монастырь закрыли на 70 лет!

 

    Закрытую советскими властями обитель превратили сначала в концлагерь для белых офицеров, затем в колонию для малолетних, секретное КБ, военный санаторий — и так далее. Уникальные храмы-палаты принимали гостей офицерского клуба. А вывезенные ящиками ценности и документы, к сожалению, и в сотой доле не сохранились в архивах и музеях.

    Рассказывали и так, что мощи преподобного Саввы пытались вскрывать намного раньше произошедших событий. Фанатичные радетели материализма буквально домогались этого и ждали благоприятного момента, дабы осуществить свой план.

    В памяти людей остался знаменитый мятеж жителей Звенигорода, который произошел в мае 1918 года — намного ранее официального вскрытия мощей. Тогда убили комиссара по продовольствию и коменданта монастыря (такая появилась должность), занимавшегося конфискацией зерна. Такого большевики простить не могли. Но сила была еще на стороне народа. Оставалось лишь только подождать.

    Разруха и голод сделали свое дело. Нужно было найти виноватых в разгоревшейся войне и в отсутствии элементарного продовольствия. Люди все больше склонялись к пропагандистским рассказам о контрреволюционных действиях монашества и спрятанных в закромах обители «сокровищах», включая хлеб.

    Но в 1918 году большевики направлялись не только за хлебом. Им нужны были мощи старца — символ всей окрестной жизни, а также верующей России. Тогда, забрав 600 пудов хлеба, группа товарищей ворвалась в Рождественский собор и стала требовать открыть раку с мощами, дабы убедиться, что они там есть. И они добились результата. Мощи были вскрыты в первый раз.

 

    Звенигородская земля знает нынче много имен своих Новомучеников. Они пострадали не напрасно. Чудом сохранились и мощи преподобного Саввы Сторожевского. Их в 1998 году вернули в монастырь, в построенный самим старцем храм в память победы на поле Куликовом, и они опять почивают у соборного алтаря. История вновь напоминает нам о том, что даже время не властно над народными святынями.

    Но как это происходило?

    Мощи старца большевики показывали на выставке «Охрана здоровья» при Наркомате здравоохранения. Почему «здоровья»? Наверное, считалось, что многочисленные чудеса по исцелению больных, происходившие у раки святого, как-то противоречили «современной медицине». После закрытия выставки мощи попали в ЧК, на Лубянку. Здесь они могли погибнуть точно так же, как и многие другие останки русских святых. Однако этого не произошло.

 

    В Историческом музее работал тогда член Комиссии по охране памятников архитектуры Московской области Михаил Михайлович Успенский. Однажды по приходе на работу ему сообщили, что его вызывают на Лубянку. Идти, как говорится — недалеко. И он пошел.

    Не известно, что передумал он по дороге. Но разговор, который состоялся — поразил сотрудника музея. Чекист вынул из шкафа накрытое материей серебряное блюдо. И отдал Успенскому.

    — Что это? — спросил ученый.

    — Останки Саввы Сторожевского из Звенигорода. Знаете? Делайте с ними что хотите, а блюдо передайте в ваш музей.

    Что было делать с такой неожиданной «передачей»? Михаил Михайлович отвез мощи к себе в загородный дом, который находился в Звенигороде (видимо, чекист знал, что тот из Звенигорода). Но хранить их там было совершенно небезопасно. Ведь сотрудник ЧК помнил — кому он передал блюдо. А значит, если бы возникли какие-то обстоятельства — то немедленно бы сообщил об этом.

    Теперь, по прошествии времени, мы знаем, сотрудник ЧК никому ничего не сообщил. А Михаил Михайлович перепрятал мощи в другое место — сложил все так как надо, убрал в сосуд и закопал в землю, в саду, подальше от дома.

    И вовремя. Неожиданный пожар уничтожил дом. До основания...

    Потрясенный этим событием, Успенский перевез мощи к себе в московскую квартиру. Еще перед своей кончиной он хотел передать их в Троице-Сергиеву лавру, но не успел.

    Его родственники довершили дело, передав мощи священнику, с которым он беседовал незадолго до преставления. Так в марте 1985 года они попали в Свято-Данилов монастырь.

    А уже в августе 1998 года, когда Саввино-Сторожевский монастырь праздновал свое 600-летие, когда он уже вновь принимал прихожан и в его храмах вновь служили священники, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II — священноархимандрита Саввиной обители — сохраненные буквально чудом мощи преподобного были торжественно перенесены обратно в основанный им монастырь.

    Теперь этот день — еще один новый праздник, отмечаемый в Сторожевской обители, называемый по календарю «Вторым обретением и перенесением честных мощей преподобного Саввы Сторожевского». Отмечается он 23 августа по новому стилю. А летом 2008 года событие уже связало времена в 10-летие возвращения основателя обители в ее лоно.

 

    Говорят так: Россия жива, пока жив хотя бы один ее праведник. 

    Константин Ковалев-Случевский