|
|
Дмитрий Красный |
|
|
|
Князь Дмитрий Юрьевич Красный, праведник Московский, сын Юрия Дмитриевича - великого князя Московского, князя Звенигородского и Галичского, внук Дмитрия Донского
Среди имен той эпохи его — стоит отдельно. Земные дни Дмитрия описать труднее, чем житие какого-нибудь скрывающегося от мира старца. Сын князя Юрия Звенигородского и тезка своего брата — Дмитрия Шемяки, проживший короткую жизнь и едва переступивший порог юности, имевший свой взгляд на все происходящее, приласканный врагами отца, но не бросивший его даже в самые тяжкие минуты, любимый всеми, включая недругов, и скончавшийся (поговаривают — убиенный) при таинственных обстоятельствах, окутанных леденящими душу легендами, — он почитается в стольном граде Москве по сей день как праведник. В междоусобной борьбе он скорее помог двоюродному брату Василию, нежели отцу. Но отец — князь Звенигородский выделял его как любимого сына. Дмитрий был «неудобен» не только потомкам Юрия Дмитриевича, которых намеками также обвиняют в его ранней смерти, а скорее семье правящего великого князя, которая не только не знала, как отделаться от странноватого в поведении и непредсказуемого «союзника», но и боялась, что после победы над Василием Косым и Дмитрием Шемякой этот праведник как раз и воспользуется народной к нему любовью, а значит — может неожиданно оказаться на троне. Народ в трудные моменты истории не особенно думает — кто прав, а кто виноват. В поисках правды люди могут пойти за тем, кто покажется им в данную минуту наиболее справедливым и подходящим. А чем Дмитрий Юрьевич не великий князь?! По нраву — умен и кроток, да и по праведности — «даст фору» всем своим близким и дальним родственникам. Из ближайших потомков Дмитрия Ивановича и Евдокии Московской (Суздальской) — сын Юрия, князь Дмитрий, был большим подвижником в русской духовной жизни. И ликом также был светел и красив. Потому и получил прозвище Красный. Никто не стал более почитаемым из ближайших родственников в то время, как он. Лишь братец его — Иван, который постригся в монахи под именем Игнатий, также пошел по стезе поисков духовных. Но о высоком почитании или праведности его, тем более о преподобном его иночестве или подвижничестве, нам в подробностях ничего не ведомо. Дмитрий Красный остался в памяти народной не только как заложник исторических обстоятельств, человек странно почивший и, возможно, как мы уже заметили, убиенный. Сама кончина его вошла в летописи, ибо потрясла всех, кто при ней тогда присутствовал, ее воспринимали как чудо и важное предзнаменование.
Из «Сказания о чудотворном образе Богоматери Овиновския иже явися во граде Галиче» (по рукописи XVII столетия):
«Благоверный убо князь Димитрий Георгиевич Галический... повеле устроити второй киот, оной чюдотворной иконе, зовомой Овиновской... Егда убо князь Димитрий Георгиевич в болезнь впаде, и начать изнемогати, тогда прииде к нему от обители Пресвятыя Богородицы игумен преподобный Паисий з братиею: и рекоша к нему: сия убо болезнь вместо весника прииде ти... Князь же Димитрий Георгиевич, воздохнув вельми, из глубины серца своего, и рече... Да будет тело мое положено близ гроба отца моего, и тако завещав преставися. И по завещанию его, везоша тело его к Москве, и погребено бысть в церкве Архангела Михаила, подле гроба отца его Князя Георгия Димитриевича».
На заре Серебряного века, в самом начале XX столетия, те события эмоционально описал поэт Константин Бальмонт в своей поэме «Смерть Димитрия Красного. Предание». Текст этого произведения поможет нам рассказать и реконструировать то, что произошло в далеком уделе Бежецкий Верх в середине XV столетия, а точнее — в 1441 году (по одной из версий - в 1440-м). Первые строки поэмы звучат так:
Константин Бальмонт. «Смерть Димитрия Красного. Предание» (нач. XX в.)
Нет, на Руси бывали чудеса, Не меньшие, чем в отдаленных странах. К нам также благосклонны Небеса, Есть и для нас мерцания в туманах.
Я расскажу о чуде старых дней, Когда, опустошая нивы, долы, Врываясь в села шайками теней, Терзали нас бесчинные Монголы.
Жил в Галиче тогда несчастный князь, За красоту был зван Димитрий Красный. Незримая меж ним и Небом связь В кончине обозначилась ужасной.
После образного предисловия Бальмонт переходит к рассказу о самой кончине:
Смерть странная была ему дана. Он вдруг, без всякой видимой причины, Лишился вкуса, отдыха и сна, Но никому не сказывал кручины,
Кровь из носу без устали текла. Быть приобщен хотел Святых он Таин, Но страшная на нем печать была: Вкруг рта — все кровь, и он глядел — как Каин.
Действительно, тогда и долгое время позже предполагали, что он вдруг заболел какой-то странной болезнью. Но никто нигде не упоминал — какой.
Толпилися бояре, позабыв Себя — пред ликом горького злосчастья. И вот ему, молитву сотворив, Заткнули ноздри, чтобы дать причастье.
Димитрий успокоился, притих, Вздохнув, заснул, и всем казался мертвым. И некий сон, но не из снов земных, Витал над этим трупом распростертым.
Оплакали бояре мертвеца, И крепкого они испивши меда, На лавках спать легли. А у крыльца Росла толпа безмолвного народа.
Летопись рассказывает: «В ту же осень скончался князь Дмитрий Красный». И князь реально лежал перед своими дворовыми людьми бездыханным, о чем свидетельствовали знающие в этом толк люди, включая знахарей. Однако по прошествии трех дней неожиданно произошло то, что мы находим в документальных источниках — князь Дмитрий ожил. Потому и поэт заканчивает свои строки так:
И вдруг один боярин увидал, Как, шевельнув чуть зримо волосами, Мертвец, покров содвинув, тихо встал, — И начал петь с закрытыми глазами.
И в ужасе, среди полночной тьмы, Бояре во дворец народ впустили. А мертвый, стоя, белый, пел псалмы, И толковал значенье Русской были.
Он пел три дня, не открывая глаз, И возвестил грядущую свободу, И умер как святой, в рассветный час, Внушая ужас бледному народу.
Некоторая «мистика» произошедшего заставила поэта Бальмонта написать весьма необычное предисловие к изданию сборника стихотворений. «В этой книге, — размышляет он, — я говорю не только за себя, но и за многих других, которые немотствуют, не имея голоса, а иногда имея его, но не желая говорить, немотствуют, но чувствуют гнет роковых противоречий, быть может, гораздо сильнее, чем я. У каждой души есть множество ликов, в каждом человеке скрыто множество людей, и многие из этих людей, образующих одного человека, должны быть безжалостно ввергнуты в огонь. Нужно быть беспощадным к себе. Только тогда можно достичь чего-нибудь»...
Дмитрий Красный родился в 1421 году, а скончался 22 сентября 1441 года (версия - 1440 года). То есть прожил всего лишь 20 лет. Он был младшим и любимым сыном своего отца — Юрия Звенигородского и Галичского. Если учесть, что его матушка — княгиня Анастасия — скончалась довольно скоро после его рождения, то есть фактически на следующий год, то нельзя исключать предположения, что сами роды могли быть причиной ее ухода из жизни. Ведь она и до того довольно часто болела. Возможно к этому времени относятся и послания преподобного Кирилла Белозерского к князю Юрию Дмитриевичу, в которых он упоминает о болезни Анастасии. Именно о смертельной болезни. В таком случае князь Юрий остался с младенцем на руках. При этом старший его сын — Иван — видимо, уже тогда ушел в монастырь. В летописях Дмитрий Красный упомянут в 12 лет, под 1433 годом, когда он принял участие в походе на Москву своего отца и братьев, а затем — с ними же — при Костроме, все по тому же поводу — в спорах родственников с князем Василием Васильевичем. Интересен тот факт, что когда Юрий Дмитриевич в 1433 году решил вернуть Московский престол Василию II снова (уже заняв его), то для этого он заключил с племянником особый договор. Сыновья его отказались подписывать такой документ. Со стороны же Василия текст заверили все братья Юрия (сыновья Дмитрия Донского). А сам Юрий привлек в качестве подписанта — Дмитрия Красного («Дмитрия Младшего»), утверждая, что тот будет блюсти его, Юрия, заветы и не станет вообще трогать никого из родственников. О кончине своего отца, великого князя Московского, Дмитрий узнал, будучи во Владимире с братом — Дмитрием Шемякой («Дмитрием Старшим»). Он соблюдал условия договора, отказав Василию Косому в праве на Московский престол, за что потом получит благодарность от Василия Васильевича в виде удела Бежецкий Верх. Василий II затем будет постоянно требовать от него подтверждения лояльности к нему и участия по тому самому договору с Юрием в разных военных походах. Пришлось Дмитрию в 1436 году отправиться с великим князем на Кострому воевать против собственного брата Василия Косого. На следующий год он появляется в Орде с Шемякой — чуть ли не воевать самого хана. А ведь ему едва исполнилось 16 лет. После этого, скорее всего, — молодой князь заболел или что-то в нем изменилось. Активности он никакой не проявлял. Переехал в свой Бежецкий Верх, где жители в нем души не чаяли, считая очень добрым и справедливым правителем. Скончался он в 1441 году (версия - 1440). Во время кончины произошла та самая поразительная история с кровотечением, отпеванием, а затем – неожиданном оживлением князя, похожим на пробуждение. Князь Дмитрий, уже считавшийся умершим, уходил затем из жизни три дня, разговаривая с людьми и воспевая молитвы и духовные песнопения. Известны слова, которые он произносил, приходя в сознание: «Пётр же позна, яко Господь есть...» Когда князь умолк, то тело отправили в Москву. Везли его долго, почти три недели. А в Архангельском соборе гроб открыли — и увидели покойного совершенно нетленным. Был ли он отравлен? Многие считают, что именно так. Уж очень большой популярностью пользовался молодой, но весьма образованный князь. Чуть ли не святой при жизни (так о нем говорили). Москвичи его почитали за праведника. При этом в своей духовной грамоте Юрий Звенигородский завещал ему не что-нибудь, а Галичское княжество. А на него всегда очень претендовал Дмитрий Шемяка, предъявляя затем разные грамоты, удостоверяющие его право на Галичскую землю. Жениться Дмитрий Юрьевич не успел и детей не оставил. Его называют иногда святым благоверным князем — Бежецким и Галичским. И написано, что он «бысть в княжении Бежецкий Верх семь лет. Бяше сей воистину красный: яко же и честная его кончина добро являет». Жил же Дмитрий «бояся Бога и соблюдая душу свою чисту». Галич и Бежецк многим ему обязаны. В Бежецке он возвел себе на холме над Мологой — красивый дворец, рядом — храм Иоанна Богослова (не в связи ли с именем брата-инока?), а в нем — придел своего святого покровителя — великомученика Дмитрия Мироточивого. Здесь до начала XX века хранили иконы великомучеников Дмитрия и Георгия Победоносца, которые, как считалось по преданию, отдал сюда сам князь Дмитрий Красный. Вторая икона была связана с именем его отца — Юрия Звенигородского. В «Сказании о чудотворном образе Богоматери Овиновския иже явися во граде Галиче» (создано, вероятно, в XVI столетии и частично вошло в «Житие прп. Паисия Галичского Чюдотворца», помещенное в Галичский рукописный сборник середины XVII века) об этом устроительстве князя рассказано так: «Князь Георгий Димитриевич Галический, преставися на Москве, а княжение свое Галическое вручил сыну своему князю Димитрию Георгиевичю Меншому... Егда приим власть Галическую князь Димитрий Георгиевич, тогда постави новый град Галичь над озером над посадом. Велию же веру стяжа ко Пресвятей Богородице, и часто во обитель Ея к чюдотворному образу прихождаше, которая обитель бяше в вотчине преди реченнаго болярина Иоанна Овина».
Сегодня некоторые ученые утверждают, что необычное бальзамирование тела покойного князя Дмитрия могло быть результатом действия сильного яда, ставшего причиной его смерти. Однако народ признал явление доказательством его святости. В настоящее время гроб с останками Дмитрия Красного находится в одном саркофаге с его отцом — Юрием Дмитриевичем Звенигородским. Такое положение выглядит странным. Возможно ли думать, что это могло быть результатом какого-то специального завещания или просьбы сына или даже отца? Трудно представить, но... Тогда еще никто не предполагал, что потом здесь же окажется и тело скончавшегося чуть позднее Василия Юрьевича Косого. Видимо, как мы уже говорили, это было решение скорее не друзей, а противников. Им казалось, что все соперники должны быть наказаны, даже после кончины. Сегодня в Иоанно-Богословской церкви Бежецка (XIX века, возможно, — спроектирована архитектором К. А. Тоном или кем-то из его круга), которая была построена в русско-византийском стиле, на стенах у паперти можно заметить росписи, где изображены Тверские и Московские князья. Тут мы видим подробные композиции, которые словно рассказывают нам известную историю о князе Дмитрии Юрьевиче Красном:
Он пел три дня, не открывая глаз, И возвестил грядущую свободу, И умер как святой, в рассветный час, Внушая ужас бледному народу.
------------------------------------------------------------
(Данная публикация является отрывком из книги Константина Ковалева-Случевского "Юрий Звенигородский", вышедшей в серии "Жизнь замечательных людей", в которой впервые во всей полноте собраны и опубликованы все главные биографические сведения о князе Юрии Дмитриевиче и его родителях, выдвинуты десятки гипотез, предложены новые датировки событий; в книге можно узнать многое об основании и строительстве Звенигорода, истории Москвы и Руси XIV-XVII вв.)
При использовании материалов ссылка на автора текста и фото, а также на страницу интернет-сайта обязательны!
|
Copyright © All rights reserved. Terms & Conditions / Contacts. Все права защищены. Условия и правила использования / Контакты.
Сын
князя Юрия Звенигородского — самый младший — известен нам как праведник
Московский — Дмитрий Красный.